Автор: Олеся Андреевна Капшук
В XVIII столетии произошло значительное расширение Российской империи за счет земель Северного Причерноморья, что привело к их хозяйственному и культурному освоению [9, c. 18-20]. Многие страницы этого процесса остаются малоизвестными.
В Российской империи изучение провинциальной истории всегда находилось под пристальным контролем администрации и столичных научных учреждений. В 1781 году Петербургская Академия наук направила на территорию Крыма специальную экспедицию, в которой принял участие и академик П.С. Паллас.
Петр Симон Паллас (1741-1811) был избран в 1766 году членом Императорской Академии наук и художеств в Санкт-Петербурге. В 1767 году он был приглашен в Россию и носил звание Академика по естественной истории. Ученый посвятил множество своих трудов исследованию народов и природы России. Многие территории России были впервые описаны именно им. Его работы стали подлинным открытием для науки. В первую очередь это касается прошлого Крыма, так как в XVIII столетии большая часть истории Таврии только открывалась взглядам исследователей [2].
В 1783 — 1784 годах было предпринято второе путешествие в Крымские провинции. Академией наук П.С. Палласу была поручена важная задача: изучить воду, почвы, минералы, способы обработки земли, болезни людей и животных, искусства, промыслы, ремесла, пчеловодство, скотоводство, шелководство, свойства и состав рельефа местности, обычаи, нравы, предания, памятники древности, метеорологические, географически, астрономические наблюдения. [1] Со всеми этими задачами экспедиция ученого блестяще справилась за шесть лет, пройдя более 29 тысяч километров, хотя и столкнулась с огромными трудностями, что потребовало напряжения всех сил.
Сведения об итальянском присутствии на черноморском побережье в XIII—XV веках содержатся в работе П.С. Палласа «Наблюдения, сделанные во время путешествия по южным наместничествам Русского государства в 1793-1794 годах» [6, с. 62]. К сожалению, его исследования по истории итальянских поселений в Крыму были опубликованы достаточно поздно.
Два фрагмента работы в русском переводе появились в «Записках Одесского общества истории и древностей» только в 1881 и 1883 годах, а первое академическое издание труда было осуществлено в самом конце XX века. В нашем распоряжении было издание этой работы 1999 года. Таким образом, этот труд очень долгое время был недоступен для широкого изучения и исследования в России [4, с. 21-29].
Ученый собрал данные о природе, национальностях, образе жизни, административном устройстве Крыма, и, что главное для наших целей, сведения об истории итальянского присутствия в Тавриде в средние века.
П.С. Палласа интересовали все факты итальянского присутствия на северопричерноморском побережье. Многие места, отмеченные таким присутствием, в его работе встречаются впервые [3, с. 259-265; 7, с. 279-289]. Такова Джуфук-Кале (Жидовская крепость), расположенная выше долины Бахчисарая. Ученый полагал, что за 350 лет до его путешествия она находилась во владении генуэзцев, и именно сюда бежал мурза, похитивший дочь хана Тохтамыша [4, с. 35].
П.С. Паллас, опираясь на свой богатейший опыт и энциклопедические знания, давал ценные рекомендации будущим историкам, отмечая наиболее перспективные для работы такого рода места [5, с. 311-317].
Например, он первым выделил в Херсонесе местность от хутора Алексиано до мыса Фанари как наиболее замечательную в плане поиска древностей. Он высказал предположение, что эта территория целиком представляла собой один город – Херсонес, описанный Страбоном [4, с. 46].
Исследователь обращал внимание не только на наличие древних артефактов, но делал предположения об их предназначении, а также высказывал рекомендации по целесообразности современного использования. Маяк на краю мыса Фанари он считал построенным генуэзцами или новыми херсонитами, и полагал, что его следует реставрировать и даже сделать более высоким, так как его удачное расположение способствовало бы судоходству в акватории Черного моря [4, с. 47].
П.С. Паллас использовал междисциплинарный подход в своих исследованиях, в частности, опираясь на лингвистику в подтверждение своих предположений о национальной принадлежности тех или иных памятников и их функциональном предназначении. Именно таким способом он подтвердил назначение постройки на западном краю мыса Фанари (от «фанари» – светоч, фонарь) [4, с. 49].
Ученый очень трепетно относился к научному знанию: любые его высказывания, не подкрепленные источниками либо вызывающие малейшие его сомнения, в тексте работы обязательно маркировались им как личное мнение. В то же время он с большим уважением относился к мнениям других исследователей, даже если был не согласен с ними, употребляя слово «сомнительно» вместо «неверно».
П.С. Палласа отличала предельная наблюдательность и собранность, что позволяло ему обнаруживать незначительные, на первый взгляд, детали. Например, он анализировал обрывки надписей или части архитектурных элементов, которые позволяли ему делать обоснованные выводы о наличии итальянского присутствия в том или ином месте. Обнаружив неполную надпись на латинском языке в Ахтиаре, он делает предположение, что генуэзцы в определенное время занимали этот город [4, с. 47].
Замечательным местом, богатым объектами для исследователей, ученый считал старую крепость в Инкермане, которую Формалеони назвал древним ктенусом. П.С. Паллас, не вступая в научный спор, высказал предположение, что более правдоподобной выглядит постройка этой крепости генуэзцами [4, с. 50].
Ученый широко пользовался в качестве источников не только письменными свидетельствами, но и местными преданиями, высказывая свои предположения по поводу их правдоподобности. Башню в Чоргуне по дороге на Балаклаву, которую местная традиция полагала воздвигнутой турецким пашой для защиты близлежащих деревень от разбойников, исследователь считал построенной или генуэзцами, или корсунскими греками. П.С. Паллас полагал, что она построена для защиты дороги от Балаклавы к Манкупу. Манкуп он также считал древним городом генуэзцев, в отличие от Балаклавы, создание которой он предполагал работой греков с последующим обновлением его генуэзцами. П.С. Паллас справедливо отмечал что история Манкупа практически неизвестна [4, с. 56].
Исследователь выявлял закономерности в расположении и характеристиках памятников, делая обобщения по их структуре функциональному предназначению. Он считал, что особенностью всех генуэзских укреплений полуострова является то, что они защищены башнями и высокими стенами, а также расположены на утесах у входа в гавани, что гарантирует их недоступность и в то же время позволяет максимально контролировать морскую акваторию[4, с. 68].
П.С. Паллас делал выводы об итальянском влиянии на местное население не только на основании материальных источников, но и из наблюдений за нравами и внешностью нынешнего народа этой местности. Он обратил внимание на странный внешний вид горных татар из трех деревень, и после переписки с профессором Хакетом по его совету нашел объяснение этому в записках Скалигера, который обращал внимание на традицию генуэзцев сплющивать голову новорожденных дощечками, придавая им вытянутую форму. На основании своих наблюдений и сопоставления их с приведенным обычаем П.С. Паллас высказал предположение, что предками жителей этих поселений могли быть древние генуэзцы [4, с. 74].
В его работе уделяется много внимания барельефам и надписям. П.С. Паллас не просто фиксирует их наличие, но старается найти пояснения или расшифровки написанного. В Солдайе, старой генуэзской крепости, он обнаружил множество надписей на стенах и башнях [1, с. 110 — 205]. Отмечая, что многие надписи вместе с фрагментами стен были увезены отсюда, он, тем не менее нашел исторические разъяснения и пояснения этих надписей в особенном труде генуэзца Одерико, к которому и отослал читателя [4, с. 102].
Подводя итоги, необходимо отметить, что П.С. Паллас, представляя собой тип ученого-энциклопедиста, не занимался специально историей итальянских колоний Северного Причерноморья в средние века, однако в его работах можно найти много ценных сведений по этому вопросу. Прежде всего, это касается крепостей и других итальянских памятников в Крыму.
Не рассматривая причины и следствия происходивших исторических событий, не давая оценок, П.С. Паллас сумел определить основные векторы для специализированных исследований данных территорий, представлявшие наиболее перспективные направления для движения научной мысли.
На основании всего рассмотренного материала можно сделать вывод о том, что П.С. Паллас во многом опередил свое время в исследовании средневековых итальянских древностей в Крыму.
